Судебный процесс над дочерью бывшего вице-мэра Москвы, а ныне аудитора Счетной палаты Юрия Росляка по уровню своего цинизма и надругательства над здравым смыслом превосходит даже судебный процесс над любимицей экс-министра Сердюкова Васильевой. Если Васильева - возможно даже совершенно номинально - какое-то время провела в колонии (после чего не только была оперативно отпущена по УДО, но и получила обратно все свои арестованные ранее ценности), то Росляк достался и вообще смешной приговор: за мошенническую растрату 6 200 000 000 (6, 2 млрд) рублей она получила мифических четыре года - до достижения совершеннолетия ее нерожденного еще ребенка. Что фактически выводит эту женщину из-под какой-либо юридической ответственности. И это происходит в стране, где какой-нибудь сельский забулдыга запросто может получить лет семь за краденную курицу. А ведь смысл правового государства - не только в равенстве всех перед законом, но и в адекватности наложенных наказаний.

Тем временем ГСУ ГУ МВД РФ по Москве рапортует о завершении расследование громкого дела о новых фигурантах многомиллиардных хищений в банке "Огни Москвы". Обвиняемыми по делу проходят семь человек, включая последнего председателя правления кредитной организации Дениса Морозова . Получат ли они такие же фиктивные приговоры, как и их бывший шеф, мы узнаем в ближайшее время..

Как стало известно, на днях следователь столичного полицейского главка объявил фигурантам дела о хищениях в банке "Огни Москвы" о завершении предварительного следствия. Как ожидается, уже на следующей неделе обвиняемые и их адвокаты смогут приступить к ознакомлению с материалами дела, которые насчитывают более 170 томов.

Изначально в рамках расследования под подозрение попало около десятка человек, в том числе последний председатель правления "Огней Москвы" Денис Морозов, его заместитель Алла Вельмакина , финансовый директор Александр Башмаков , директор департамента клиентских отношений Ирина Ионкина, управляющие допофисами Григорий Жданов и Екатерина Конорцева. Кроме того, в деле упоминаются фамилии Алексея Николаенко , бывшего председателем правления до господина Морозова, и сотрудницы банка некоей Пушкаревой. Еще двумя фигурантами являются бывшие зампред правления "Огней Москвы" Вадим Халангот и президент кредитного учреждения Мария Росляк . Впрочем, двое последних по разным причинам в предстоящем судебном процессе участвовать не будут. Как сообщалось ранее, после возбуждения уголовного дела Халангот и Башмаков уехали из России и были объявлены в международный розыск. В январе текущего года Александр Башмаков прилетел в Москву, в Шереметьево был задержан, а позже арестован и отправлен в "Бутырку". Что касается Марии Росляк, то она полностью признала вину в "особо крупных мошенничестве и растрате" (ч. 4 ст. 159 и ч. 4 ст. 160 УК РФ), в особом порядке была приговорена к четырем годам колонии и получила отсрочку в связи с тем, что уже имела двух малолетних детей и находилась на последнем месяце беременности.

По версии следствия, незадолго до отзыва у "Огней Москвы" лицензии руководство банка организовало хищение денег под видом расходных операций по счетам физических лиц. Обращавшиеся в банк клиенты с удивлением узнавали, что свои счета они уже закрыли, предварительно сняв все находившиеся на них средства. В ходе проверки выяснилось, что подписи клиентов банка на договорах о закрытии вкладов и расходных кассовых ордерах были поддельными. Обманутых вкладчиков оказалось более 100, а с их счетов было похищено более 1 млрд руб. Провернуть эту аферу удалось благодаря программе двойной бухгалтерии, которая начала действовать еще до того, как председателем правления стал Денис Морозов. Ее суть заключалась в дублировании расчетных счетов клиентов - вкладчикам предоставлялись "правильные" выписки, а средства тем временем переводились на счета фирм, подконтрольных руководству банка.

Другим способом хищений была выдача заведомо невозвратных кредитов - более чем на 5 млрд руб. Наконец, по версии следствия, сотрудники банка похитили векселя одной из иностранных компаний на $10 млн. Каждому из семи обвиняемых по делу инкриминируется участие в различных преступных эпизодах.

Как пояснила адвокат Дениса Морозова Алена Жемчугова, ее подзащитный готов признать себя виновным только в участии в хищении денег вкладчиков. По ее словам, бывший председатель правления "попытался спасти банк, но сломать устоявшуюся систему не успел". "В банк господин Морозов пришел с одной задачей - привлечь инвесторов и вернуть деньги вкладчиков,- заявила адвокат Жемчугова.- И моему подзащитному это почти удалось. Однако в день подписания договора с одним из инвесторов, иранским бизнесменом Ахмадом Абеди, у "Огней Москвы" отозвали лицензию". При этом, как утверждает госпожа Жемчугова, вопросы с кредитами решались без ведома ее клиента, с согласия кредитного комитета банка, а он лишь ставил "финальную подпись".

Что касается других фигурантов расследования, то Вадим Халангот, которого следствие считает одним из организаторов аферы, получил вид на жительство в Германии, а материалы на другого предполагаемого организатора - депутата одного из подмосковных городских заксобраний - переданы по подследственности в СКР.

Владимир Баринов

Бывший председатель правления банка «Огни Москвы» Денис Морозов, являясь одним из фигурантов уголовного дела по хищению на общую сумму в 7,5 млрд. рублей, был взят под стражу и помещен в следственный изолятор, где провел полтора года. 19 февраля 2017 года был переведен из московского СИЗО-4 в Боткинскую больницу в связи с острым нарушением мозгового кровообращения, где и скончался 12 мая.

И уже после смерти Морозова выяснились некоторые подробности, о которых старательно умалчивали все, кто был заинтересован в его нахождении в СИЗО. Дело в том, что Морозов страдал редким наследственным заболеванием, связанным со свертываемостью крови - болезнью Виллебранда-Диана и ему периодически требовалось вливание препаратов плазмы. Разумеется, в СИЗО такая процедура не проводилась и, когда Морозов уже находился в тяжелом состоянии, его перевели в Боткинскую больницу. Ранее Морозов неоднократно заявлял о своем диагнозе, прося суд отправить его под домашний арест, но и следствие и суд регулярно отказывали Морозову, ссылаясь на то, что (внимание!) его болезнь настолько редкая, что её нет в «перечне диагнозов, препятствующих содержанию под стражей ».

И, по-видимому, когда уже стало ясно, что заболевание Дениса Морозова, усугубленное нахождением в СИЗО без должного медицинского обеспечения, настолько прогрессирует, что возможен летальный исход, следствие и суд провели уникальную операцию под названием «заочный перевод под домашний арест». Согласно официальным документам , «на основании постановления Басманного районного суда Москвы от 9 марта 2017 года Морозову Денису Юрьевичу изменена мера пресечения с заключения под стражу на домашний арест». То есть, через 18 дней после того, как Морозов в тяжелом состоянии был перевезен из СИЗО в Боткинскую больницу.

И сегодня ФСИН и судебные инстанции оперативно сообщили о том, что умерший Денис Морозов на момент смерти «в следственном изоляторе не числился», а значит к нам никаких претензий. Но про то, что полтора года продержали в СИЗО заключенного по экономическому преступлению, страдающего тяжелейшим редким заболеванием крови и не получавшего там должной медпомощи, они как-то вежливо промолчали. Мол, дело прошлое и никто не виноват. Морозов, он же кто? Страшный преступник, который может сбежать, запугать свидетелей и уничтожить важные улики (так и было сказано в постановлении следователя о необходимости заключения под стражу). И даже после окончания следствия и передачи дела в суд, когда улики и свидетели уже зафиксированы и им ничего не угрожает, смертельно больного человека продолжали держать в СИЗО, отказывая в переводе под домашний арест.

Почему и с какой целью это делается? Зачем умирающего, обвиняемого в финансовых преступлениях, держат за решеткой до последнего, а здорового человека, обвинённого по тем же статьям УК, сразу же отпускают под домашний арест или залог? В чем между ними разница?

А, может быть, все дело в статусе? Ведь сидящий в клетке, по мнению многих, в том числе и судей, - это окончательный преступник, а гуляющий под домашним арестом или подпиской находится, как бы, под вопросом - может виновен, а может быть и нет.

Дело в том, что следственный изолятор, не важно какой, будь то московские Бутырка, Матроска, Медведь, будь то любой иной СИЗО, - место страшное не только условиями содержания. Попавший сюда автоматически переводится в ранг преступника, вне зависимости от инкриминируемого ему деяния. А ведь, по сути своей, настоящие преступники, чьи действия названы преступлением приговором суда, вступившим в законную силу, составляют лишь 5-6 процентов от общего количества лиц, находящихся в СИЗО, - это те, кто ожидает этапа к местам лишения свободы. Остальные 95 процентов находятся под следствием, судом или в период обжалования приговора, то есть являются лишь подозреваемыми или обвиняемыми. А согласно Конституции , каждый обвиняемый в уголовном преступлении считается невиновным, пока его виновность не будет установлена вступившим в законную силу приговором суда. И значит, 95 процентов содержащихся в СИЗО юридически не являются преступниками. До приговора.

Понятно, что если речь идет об убийцах, педофилах, террористах, вооруженных грабителях или насильниках и других, чьи действия на свободе могут повлечь жертвы и иные преступления против личности или безопасности государства, то, разумеется, им место только за решеткой. Но ведь там в большинстве своем оказываются и заключенные по экономическим преступлениям, чьи действия (пока еще даже не утвержденные приговором суда) предположительно повлекли какой-либо материальный ущерб государству или его гражданам. Сейчас же следственные изоляторы заполнены, так называемыми, «коммерсами» и «чиновниками», проходящими по «растратам», «мошенничествам», «взяткам» и «халатности».

Причем, именно в этой среде подозреваемых и обвиняемых (бизнесмены, чиновники, наемные директора и прочие «экономисты») и происходит совершенно на первый взгляд непонятная дифференциация. Одни сразу же отправляются под стражу в следственный изолятор, вне зависимости от состояния здоровья и предъявленных обвинений, а другие - под домашний арест, залог или подписку о невыезде. Вот лишь несколько примеров:

Бывший начальник департамента имущественных отношений Министерства обороны России Евгения Васильева, 35-летняя физически здоровая и богатая женщина, обвиняемая в хищениях на общую сумму более 600 миллионов рублей, что в последствии и подтвердил приговор суда, на протяжении трех лет следствия и суда находилась под домашним арестом . Вины своей не признала. Гуляла по дорогим магазинам, снимала клипы, писала картины.

Бывший главный бухгалтера «Седьмой студии» Кирилла Серебренникова Нина Масляева обвиняемая в хищении госсредств на сумму 1,2 миллиона рублей (в триста раз меньше хищений Васильевой!!!), пожилая женщина, страдающая атеросклерозом сосудов головного мозга, ишемической болезнью сердца и артрозом, при этом признавшая свою вину, была отправлена на два месяца в следственный изолятор . Где находится и по сей день.

Бывший министр экономического развития Алексей Улюкаев, задержанный со взяткой в два миллиона долларов, которую вымогал у руководства госкорпорации «Роснефть», сразу же был отправлен под домашний арест , где и находится по настоящее время. Он занимается спортивным бегом, посещает лечебно-реабилитационный центр и уже рассказал журналистам о своем отличном состоянии здоровья.

Бывший глава ФСИН Александр Реймер, обвиняемый в мошенничестве, нанесшем ущерб в 2,7 млрд. рублей, из которых, по мнению следствия, Реймер получил 140 миллионов рублей (два миллиона долларов) взят под стражу и находится в СИЗО уже два года . Имеет проблемы со здоровьем настолько серьезные, что для их оглашения пришлось «закрыть» заседание суда.

И это лишь самые громкие истории. А ведь сколько тысяч таких же дел, в которых люди, обвиненные в одинаковых преступлениях (речь идет только о финансовых делах), где даже суммы ущерба примерно одни и те же, сразу же разделяются - одни отправляются под домашний арест, а другие - в СИЗО. Причем, состояние здоровья в большинстве случаев в расчёт не берётся. И дело в том, что данная система «посадки - непосадки» работает, как конвейер, и преследует две основных цели. Во-первых, оказать давление на обвиняемого или его подельников, склонить к признанию, получить нужный результат для громкого приговора. И во-вторых, публично продемонстрировать, так называемый, статус обвиняемого. Если в СИЗО, то значит точно получит срок и будет сидеть, а если под домашним арестом, то вполне возможны условное наказание, оправдание и так далее. Конечно, имеются и исключения, но они редки и незаметны на общем фоне.

А если происходящее является, как любят нам рассказывать, принципиальной позицией по отношению к потенциальным преступникам, мол, вор должен сидеть в тюрьме, то тогда почему одни умирают в СИЗО, а другие занимаются спортом и рисуют картины под домашним арестом? Причем, зачастую, в клетке оказываются люди с проблемами со здоровьем, обвиняемые по менее тяжким экономическим статьям, а комфортно живут под домашним арестом те, у кого миллиардные хищения и со здоровьем все в порядке. И еще немаловажный момент: содержание в СИЗО и нахождение под домашним арестом нашим удивительным законодательством приравнено к реальному отбыванию срока по принципу «день за день». К вам вопросы, господа законодатели. Или происходящее вас вполне устраивает?

PS . И не стоит забывать о том, как заинтересованные лица, такие как международный аферист Билл Браудер, использовали смерть бухгалтера Сергея Магнитского, умершего в СИЗО, по сути, из-за отсутствия должной медицинской помощи. Ему тут же приписали некое «расследование», которого он никогда не проводил, назвав при этом адвокатом-юристом, которым он никогда не являлся. И понятно, что нахождение Магнитского в СИЗО и последовавшая смерть заключенного были выгодны только самому Браудеру и определенным кругам в США и Европе. Но если бы Сергея Магнитского, обвиненного в сокрытии налогов, отправили бы под домашний арест, то скорее всего не было бы ни «списка Магнитского», ни «Закона Магнитского». А господин Браудер, выданный российскому правосудию, отбывал бы свой девятилетний срок где-нибудь в Мордовии.

Его госпитализировали в феврале, до этого он больше года провел в изоляторе и просил отпустить его под домашний арест из-за тяжелого наследственного заболевания.

О смерти бывшего руководителя банка «Огни Москвы», лишившегося несколько лет назад лицензии, близкие рассказали РБК только сейчас. Хотя топ-менеджер организации умер еще 12 мая. В Боткинскую больницу его привезли с острым нарушением мозгового кровообращения в феврале. Он был в критическом состоянии. В палате он впал в кому, из которой уже не выходил.

Морозов оказался «Бутырке» в конце 2015 года и с тех пор неоднократно просил о смягчении меры пресечения. При этом другие фигуранты дела (всего их около 10) остались под домашним арестом.

Несмотря на жалобы на здоровье, Морозова из СИЗО не отпускали. Переливание крови и другие процедуры в изоляторе ему не проводили. Прошлым летом он первый раз попал в больницу, а после операции снова вернулся за решетку, где ему снимали швы. Самочувствие арестанта продолжало ухудшаться.

Серьезные проблемы у банка «Огни Москвы» начались в апреле 2014 года. Организация перестала выдавать деньги вкладчикам и вскоре лишилась лицензии. Проверка установила, что руководство переводило деньги клиентов подконтрольным фирмам. Морозова и сообщников обвинили в хищении 7.5 миллиардов рублей. Кроме мошенничества ему также инкриминировали растрату и организацию преступного сообщества. Морозов частично признал свою вину.

Федеральная служба исполнения наказания сегодня заявила, что Морозов был переведен под домашний арест после двух недель в коме.

С момента заключения Морозова в СИЗО защита уведомляла органы предварительного следствия о наличии у него редкого генетического заболевания – болезни Виллебранда-Диана, - рассказала «Эху Москвы» адвокат умершего банкира Дениса Морозова Алена Жемчугова. По ее словам, она предоставила все документы, что Морозову необходимы ежемесячные переливания крови с препаратами плазмы, однако СК и суд не счел это основанием для изменения меры пресечения. В результате обвиняемый банкир не мог получать в СИЗО необходимую медицинскую помощь, - подчеркивает Жемчугова.

Жемчугова подчеркивает, что только после того, как в феврале Морозов впал в кому, судья Басманного суда Наталья Дударь изменила меру пресечения на домашний арест. В результате 12 мая 42-летний мужчина скончался в больнице, он практически не приходил в сознание.

Жемчугова уверена, что таким образом Бутырка попросту хотела избежать ответственности за смерть Морозова, поэтому-то его и отправили умирать под домашний арест.

Смертность в российских следственных изоляторах и тюрьмах за последние годы значительно снизилась, - подчеркивает член общественного наблюдательного совета при ФСИН Антон Цветков. Поэтому он считает, что ситуация меняется к лучшему.

Подобные истории для ФСИНа в последнее время уже стали классикой, - отмечает журналист, директор фонда «СПИД.Центр» Антон Крассовский. Он подчеркивает, что ФСИН рапортует на самом высоком уровне, что снизилось количество смертей в СИЗО и тюрьмах, но не уточняет, как именно система этого добилась.

ФСИН необходимо кардинально изменить, иначе такие трагедии, как смерть бывшего председателя правления банка «Огни Москвы» Дениса Морозова будут случаться и дальше. Об этом в эфире «Эха Москвы» рассказал протоирей Алексей Уминский.

По словам Уминского, для предотвращения подобных трагедий необходимо, чтобы ФСИН был прозрачной и открытой структурой.

Бывший председатель правления банка "Огни Москвы" Денис Морозов, который проходил по делу о хищении 7,5 млрд рублей из этого финансового учреждения, скончался под арестом в возрасте 42 лет. Об этом РБК сообщили три источника, знакомых с ходом расследования уголовного дела, а также подтвердили двое знакомых топ-менеджеров.

По словам одного из родственников Морозова, он умер еще 12 мая. По данным РБК, 19 февраля фигурант дела был доставлен в Боткинскую больницу из СИЗО N4 с острым нарушением мозгового кровообращения. Вскоре он впал в кому и больше в себя не приходил. Морозов страдал наследственным заболеванием, связанным со свертываемостью крови, - болезнью Виллебранда-Диана.

Отмечается, что этого заболевания нет в перечне диагнозов, препятствующих содержанию под стражей. Страдающим болезнью Виллебранда-Диана пациентам периодически требуется введение препаратов плазмы. По словам источника, за время содержания в СИЗО Морозову ни разу не сделали переливание крови.

В пресс-службе Мосгорсуда сообщили, что Морозов неоднократно просил отпустить его из изолятора и подавал жалобы на продление ареста, однако в их удовлетворении ему было отказано. В Управлении ФСИН по Москве РБК сообщили, что о смерти Морозова им ничего не известно. В ведомстве отметили, что мужчина мог находиться в больнице без конвоя и "не числиться за изолятором".

В мае 2014 года банк "Огни Москвы" был лишен лицензии и вскоре объявлен банкротом. В 2015 году по заявлению Агентства по страхованию вкладов в отношении руководителей банка возбудили уголовное дело.

По версии следствия, обвиняемые фальсифицировали документы о разрыве договоров с клиентами, а деньги со счетов клиентов переводили подконтрольным фирмам. В апреле 2016 года газета "Коммерсант" писала, что такая схема работы бухгалтерии действовала в банке задолго до прихода Морозова к руководству.

В настоящее время по делу проходят восемь человек. Морозову вменялись два эпизода мошенничества (ч. 4 ст. 159 УК), один эпизод присвоения или растраты (ч. 4 ст. 160 УК) и организация преступного сообщества (ст. 210 УК). Свою вину он признал частично.

По делу на стадии следствия были выделены в отдельное производство материалы в отношении предполагаемого организатора хищений - экс-президента банка Марии Росляк, дочери аудитора Счетной палаты, бывшего сенатора Совета Федерации и заместителя мэра Москвы по экономике Юрия Росляка. Обвиняемая полностью признала вину.

В феврале 2016 года суд в особом порядке приговорил Росляк к четырем годам колонии. Однако женщина отправится в колонию только через 14 лет. Дело в том, что в момент вынесения приговора она была беременна, и суд позволил ей понести наказание по достижении ее младшим ребенком дееспособного возраста.

Семь топ-менеджеров разорившегося банка сели за махинации.

Почти 30 лет заключения получили вчера по приговору Басманного райсуда семь бывших топ-менеджеров банка «Огни Москвы», признанных виновными в многомиллиардных хищениях. На скамье подсудимых могло оказаться больше обвиняемых, но бывший предправления банка Денис Морозов скончался в ходе процесса, а экс-президенту банка Марии Росляк, дочери бывшего вице-мэра столицы, а ныне аудитора Счетной палаты Юрия Росляка, была предоставлена отсрочка от исполнения четырехлетнего приговора до достижения ее детьми совершеннолетия.

Процесс по делу о хищениях в «Огнях Москвы» продолжался почти год. Изначально на скамье подсудимых находилось восемь человек, в том числе последний председатель правления кредитного учреждения Денис Морозов, его заместитель Алла Вельмакина, финансовый директор Александр Башмаков, директор департамента клиентских отношений Ирина Ионкина, управляющие допофисами Григорий Жданов и Екатерина Конорцева, а также Алексей Николаенко, являвшийся председателем правления до господина Морозова, и ответственная сотрудница банка Татьяна Пушкарева. Еще двумя фигурантами расследования, которое вели следователи столичного главка МВД, являлись бывшие зампред правления «Огней Москвы» Вадим Халангот и президент банка Мария Росляк. Однако первый из них успел скрыться за границей, как и Александр Башмаков. Правда, последний потом вернулся в Россию, был задержан в аэропорту Шереметьево и арестован судом.

Между тем Мария Росляк, признавшая вину в «особо крупных мошенничестве и растрате» (ч. 4 ст. 159 и ч. 4 ст. 160 УК РФ), в особом порядке была приговорена к четырем годам колонии, но получила отсрочку, поскольку была беременной и имела двух малолетних детей. В ходе процесса из него выпал еще один фигурант. Экс-предправления Денис Морозов в феврале этого года впал в кому, а в мае скончался в больнице. Уголовное дело в отношении него было прекращено. Кстати, банкир, как заявляли его адвокаты, был готов частично признать свою вину.

Процесс над оставшимися семи подсудимыми завершился в понедельник приговором, который вынесла судья Наталья Дударь. Она признала Александра Башмакова, Алексея Николаенко и Аллу Вельмакину виновными в особо крупной растрате, совершенной группой лиц по предварительному сговору (ч. 4 ст. 160 УК РФ), а Татьяну Пушкареву — в пособничестве им. Кроме того, Александр Башмаков, Алексей Николаенко, Алла Вельмакина, Григорий Жданов, Ирина Ионкина и Екатерина Конорцева были осуждены за мошенничество (ч. 4 ст. 159 УК РФ).

Как установил суд, обвиняемые Башмаков, Николаенко и Вельмакина при пособничестве Татьяны Пушкаревой в период с сентября 2010 по май 2014 года растратили средства банка путем выдачи кредитов фиктивным юрлицам, которые были подконтрольны руководству «Огней Москвы». «Указанные действия повлекли ущерб организации на общую сумму свыше 9 млрд 95 млн руб.»,— заявили вчера “Ъ” представители Генпрокуратуры. По данным надзорного ведомства, Александр Башмаков, Алексей Николаенко, Алла Вельмакина, Григорий Жданов, Ирина Ионкина и Екатерина Конорцева также провели «незаконные расходные операции» и списание по ним средств вкладчиков «с последующим их хищением» на общую сумму более 1,1 млрд руб. Отдельно в приговоре было указано, что Александр Башмаков и ранее уже осужденная Мария Росляк в мае 2014 года получили доступ к счетам двух компаниям, которые обслуживались в «Огнях Москвы», и списали с них около 365 млн руб., переведя на собственные счета. Взамен обманутым фирмам вручили фиктивные векселя.

Александр Башмаков получил семь лет колонии общего режима. Алексею Николаенко судья назначила пять лет, Алла Вельмакина, Ирина Ионкина и Григорий Жданов проведут в колониях по три года, а Татьяна Пушкарева и Екатерина Конорцева — три с половиной и четыре года соответственно. По данным АСВ, разорившийся банк остался должен своим клиентам около 15 млрд руб.